Сегодня я расскажу вам о цирке,
где выступают только хулиганы, и о центре "Вверх", где помогают
учиться выпускникам детдомов и интернатов.
В новогодние праздники принято ездить в детские дома. Подарить что-нибудь
нужное и приятное и забыть о детях до новой даты. Но очередной планшет или
плюшевый мишка совсем не новогоднее волшебство, а вещь, которая превращает
сирот в иждивенцев и вечных потребителей. Есть другая, "умная", благотворительность. Есть уникальные проекты,
которые дают детям-сиротам и уже взрослым развиваться. И совсем неважно,
занимаются ли в организации цирковыми трюками или учатся читать. Важно, что
работают, долго и на износ, с любовью, выгорая и возвращаясь, вкладывая себя,
показывая другой мир опыта и принятия собственных решений. И растут вместе со
своими учениками, растут тяжело – вверх.
Я не
дебил!
Отец Саймон устало открывает
дверь двухэтажного дома из красного кирпича. Слушает, я объясняю, что ищу Центр равных возможностей "Вверх".
Произносит одно слово – church, показывая на другое здание, и закрывает дверь.
Растерянно смотрю на готические вертикали церкви Святого Андрея в Вознесенском
переулке. Оказывается, там, на первом и втором этажах находятся учебные классы
центра.
В "Вверх" занимаются
выпускники детских домов, коррекционных детских домов и ребята из
психоневрологических интернатов (ПНИ). Средний возраст учеников – 18-20 лет.
Большинство учится в "Вверх" по 5-7 лет.
Основная часть студентов центра
после окончания коррекционного учреждения получает знания, которые по
стандартам обычной школы соответствуют только пятому классу. С таким
"аттестатом" можно поступить только в три ПТУ Москвы. В ПНИ должны
попадать дети с тяжелыми диагнозами, для них предусмотрено восьмилетнее образование по
программе для глубоко умственно отсталых детей. Некоторые не получают и таких
знаний. По достижению совершеннолетия выпускники должны пройти
медико-педагогическую комиссию, которая решит, могут ли они жить
самостоятельно, и снимет диагноз. В обратном случае они навсегда остаются в
интернате.
Часть детей попадает из обычного
детского дома в коррекционный и дальше по нисходящей – в ПНИ из-за плохого
поведения, педагогической запущенности. Диагноз, поставленный для того, чтобы
перевести ребенка в коррекционное учреждение, снять впоследствии сложно.
"Нам сложно говорить о
гипердиагностике, мы не врачи. Но могу сказать одно – не было ни одного случая,
когда занятия не повлияли бы на ученика положительно. В любом случае, даже,
если это не заканчивается аттестатом, – говорит директор центра равных
возможностей для детей-сирот "Вверх" Ольга Тихомирова.
Материальное
подтверждение нормальности
"Самая малочисленная группа
наших студентов – выпускники общеобразовательных детских домов. В основном они
приходят для того, чтобы подготовится к ЕГЭ. Вторая группа – выпускники
вспомогательных детских домов, в основном седьмого и восьмого видов. И третья
группа – ребята, которые когда-то были признаны негодными к обучению. По
достижению 18 лет они попадали во взрослые ПНИ. Эта группа постоянно растет. У
этих ребят разные цели, кто-то ходит много лет и для них занятия – это другая
жизнь. Вторая группа приходит с четкой целью – получить образование. Многие не умеют
читать. Они хотят выйти из ПНИ, пройти комиссию и получить право жить
самостоятельно", – рассказывает Ольга.
По словам педагога, получение
аттестата о среднем образовании очень сильно меняет ребят.
так учат студентов в Центре равных возможностей для детей-сирот "Вверх"
"Это самое большое
волшебство, о котором мы можем говорить. Такой результат – это несколько лет
напряженной работы студента и преподавателя. Материальное подтверждение их
победы над собой и общественным мнением – последняя капля, которая преображает
их. Для тех, кто находится в ПНИ, таким важным моментом становится признание их
дееспособности. Одна наша студентка, которая прошла комиссию и получила право
на самостоятельную жизнь, зашла в центр, встала у моего стола и повторяла – я
не дебил, я не дебил!", – говорит директор "Вверх".
"Вверх" как
организация существует четвертый год, до этого девять лет они были частью
международного проекта Roof. В среднем ученики проводят в центре около тридцати
часов в неделю. Здесь учатся только те, кто может доехать самостоятельно, в
основном москвичи. Молодые люди узнают об организации друг от друга.
"Благодаря общению зажатость и
маргинализация у ребят исчезают. А то, что они есть на выходе из учреждений, даже
не обсуждается", – говорит директор центра Ольга.
Самому старшему студенту
"Вверх" 36 лет. Он живет в ПНИ, а центр – другая реальность. У него
есть два варианта – собирать жалюзи в интернате, работать в прачечной или
приходить учиться и общаться в центр.
"Когда ребята из ПНИ пришли
к нам впервые, они боялись подниматься на второй этаж, в офис. Им казалось, что
наверху занимаются студенты из коррекционных учреждений, им там не место. Их
место в самом низу, в подвале общества. Они очень боятся нас, "обычных"
людей, – говорит Ольга.
Руки
оттуда
Когда-то в здании англиканской
церкви находилась студия грамзаписи "Мелодия", и поэтому стены во
всех кельях-кабинетах обшиты звукоизоляционными панелями. В классе истории
кроме обычных школьных учебников, начиная с пятого класса, висят еще и нарисованные
студентами плакаты. Это их способ законспектировать сложные исторические
процессы или абстрактные понятия, например, "культ личности" или
"индустриализация".
На первом этаже, в бывшей
мертвецкой со стрельчатыми потолками, теперь кабинет информатики и математики,
педагогов и ребят это даже забавляет.
За аренду помещений не
приходится платить, и это экономит центру немалые средства. Да и атмосфера в
церкви особенная, благодаря доброте отца Саймона.
Наверху в
"учительской" за несколькими столами сидят преподаватели и студенты.
Тут же пьют чай, проверяют тетради, делают домашнее задание.
— Сахара четыре ложки! Не много?
— Ой, это я по привычке.
— Ничего, я тоже раньше так делала.
В конце дня дежурный соберет
кружки на поднос, вымоет и расставит на полки – запустит новый цикл чаепитий и
разговоров. Общение наряду с образованием – главные инструменты адаптации.
Занятия в центре начинаются 15
сентября. Большая часть педагогов работает в обычных школах. Стоимость обучения
группы в среднем в месяц стоит центру тридцать пять тысяч. Система оплаты
занятий следующая – донор, так в "Вверх" называют благотворителей,
выбирает направление, группу или конкретного студента и оплачивает уроки.
Все студенты перед началом
учебного года проходят тестирование. Часто бывает, что ученик уверен, что его
знания уровня восьмого класса, а оказывается – пятого.
Студенты приходят в центр уже
после работы, и дальше каждая группа занимается по своему расписанию.
"В основном они курьеры,
официанты, строители, но раньше работающих было гораздо больше. Сейчас колледжи
перевели на подушевое финансирование и им не выгодно терять студентов. Поэтому
ребята могут получить несколько специальностей подряд. Выходит, что они до 23
лет только учатся", – рассказывает Ольга.
По словам директора центра,
самая большая проблема детей из государственных учреждений – иждивенчество. У
них есть несколько специальностей, а привычки трудиться и принимать решения –
нет. До 23 лет они имеют право на бесплатный проезд, повышенную стипендию,
привыкают к подаркам от благотворителей. А зарплата, которую предлагают потом
немного больше стипендии, которую они получали в колледже. Ребята не понимают,
почему так происходит, вплоть до ощущения абсолютной несправедливости
окружающего мира.
В "Вверх" стараются такое
отношение к миру изменить.
В мастерской при центре
"РукиОттуда" ребята собирают и раскрашивают кормушки. В прошлом году
на благотворительном фестивале "Вверх" заработали 200 тысяч рублей.
Половина выручки от продаж идет на оплату труда учителей, половина – ребятам на
личные расходы.
Один из молодых людей
откладывает эти деньги на свое образование.
Вверх
и вниз
С Леной мы встречаемся в одном
из кабинетов в "Вверх". Тут же по этажам, пока Лена учится, бегают
двое ее сыновей. Ей 25 лет.
"Сначала я была
воспитанницей детского дома восьмого вида, потом меня перевели в
психоневрологический интернат. Там было очень тяжело, и я убежала. Мне только
исполнилось 16 лет. Я познакомилась с компанией ребят моих ровесников и они
меня приютили, тогда у меня не было ни документов, ни жилья. Потом я снова
оказалась на улице. Позже я познакомилась со своим будущим мужем и жила у него.
Мне казалось, что после того как мне исполнится 18 лет, я могу прийти в ПНИ и
забрать свои документы. Я ошибалась. Документы мне не отдали, но предложили
свидание с братом (младший брат тоже находился в ПНИ). Меня завели в комнату и
позвали охранников. Потом закрыли в изоляторе и сделали укол. Позже отправили в
психиатрическую больницу. Когда я отошла от укола, то сломанной ложкой открыла
дверь и убежала. На меня подали в розыск, я очень боялась, что поймают и вернут
обратно.
Без документов мне удалось найти
работу, я разносила газеты. И много раз в день проходила мимо церкви, где
находится "Вверх".
С документами мне помогла
крестная Ольга. Она нашла юриста, который решил заняться моим делом. Мы
познакомились, я рассказала, что я хочу жить как все, хочу работать, хочу жить
в своей квартире, могу сама себя обеспечивать. Потом прошла комиссию. И начала ходить
в "Вверх".
Здесь моя вторая семья. Мы к учителям
относимся с любовью и они к нам также. В центре я учусь уже пять лет, один раз
оставалась на второй год. Но здесь очень приятно – доброта и любовь. Без
"Вверх" я уже не могу. Мне кажется, что здесь я выросла. Как будто я
пришла сюда маленькая и выросла.
Моя цель – закончить
одиннадцатый класс и пойти учиться дальше. Мне очень нравится профессия
кинолога.
Нас было в семье пятеро. Сейчас
одна сестра находится в детском доме №16, вторая в Филимонках в закрытом
интернате. Они признаны недееспособными, а мне так хочется, чтобы они могли
учиться.
Один из моих братьев Саша хотел
пройти комиссию и выйти из ПНИ. Я объясняла ему, что на комиссии нужно себя
показать, нельзя нервничать и жаловаться на сотрудников. Нужно устроиться на
работу, рассказать, чего ты хочешь в жизни.
Он стал самостоятельно выходить из ПНИ,
работать, делать покупки. В ПНИ он влюбился, и они вместе строили планы на
будущее, верили, что пройдут комиссию и смогут жить как обычные люди. Но
девушка забеременела, а в ПНИ это строго запрещено. Если ты недееспособен, то и
детей иметь не можешь. Ее отправили на аборт, а он покончил с собой. Спрыгнул с
крыши".
Хулиганам
вход разрешен
В Санкт-Петербурге есть
единственный в мире цирк для хулиганов. Так случилось, что приличных и обыкновенных детей туда не берут.
Мальчик в розовых очках
разбегается по сцене и делает сальто. Точно встает на ноги. Его зовут Антон, он
артист цирка и ребенок с синдромом Дауна.
В спектакле
"Племянник", где Антон играет главную роль, оживают герои картин
питерского художника Александра Войцеховского. Крутят сальто матросы, жонглируют
официанты, танцуют дворники, плывет пароход.
трудные подростки, дети, с которыми чаще
всего никто не хочет заниматься. Но благодаря почетному статусу хулиганов они
попадают к директору и худруку цирка Ларисе Афанасьевой.
"У нас нет отбора по физическим и
психологическим критериям, все основывается только на желании ребенка. Если у
него есть стремление заниматься, то мы готовы работать со всеми детьми из групп
социального риска, – говорит Лариса. – Ребята в цирке сильно меняются. Кроме
того, что они репетируют пять раз в неделю, у них много путешествий,
встреч".
История цирка началась 13 лет
назад со студентки из Берлина Астрид Шорн, которая приехала в Россию писать
дипломную работу по социальной педагогике. Именно ей пришло в голову занять
подростков, проводящих все время на улице, цирковыми трюками. Сейчас у
"Упсала- Цтрк"
свой шатер, три спектакля в репертуаре, выступление раз в неделю и гастроли по
Европе. Самому младшему артисту восемь лет. Во всех проектах "Упсала-цирк" сейчас
занято 60 человек. И каждый год набираются новые артисты.
Кроме занятий, связанных
напрямую с цирком – акробатики, пантомимы, хип-хоп и модерн танцев,
жонглирования – в "Упсала-Цирк" помогают детям догнать
общеобразовательную программу. Можно заниматься английским языком с
волонтерами. Например, с Эвой из швейцарского детского цирка, которая давно
мечтала быть добровольцем в "Упсала-Цирк". Или научиться столярному
делу у Робина из Лейпцига, он реставрировал старинные органы на родине, решил
приехать на год в цирк и делает с детьми полочки.
"Есть еще культурная программа,
когда ребята посещают какие-то классные выставки, встречаются с классными
людьми, участвуют в мастер-классах. Это комплексный подход, движение", –
рассказывает Лариса. – Мы не занимаемся тем, что решаем все проблемы за детей.
Мы просто создаем возможность оттолкнуться, почувствовать себя уверенным, а
материальная помощь, трудоустройство – это не про нас. Я считаю, что это
вредно. vКаждый человек должен решать,
где ему работать, самостоятельно. Мы можем показать, что мир прекрасен и
удивителен, и можно реализовать себя в нем. И они либо принимают такое решение,
либо нет".
Ребята остаются в
"Упсала-Цирк" до 18 лет, потом начинается самостоятельная жизнь.
Многие заходят в цирк пообщаться. Есть дети,
которые стали профессиональными артистами цирка.
Лариса считает, что с особыми
детьми должны заниматься образованные, счастливые, харизматичные люди. Чтобы
они делали прекрасную и счастливую работу.
"Нужно набрать курс
адекватных молодых людей, в количестве 100 человек. Самых-самых со всей России,
чтобы их учили крутые профессора со всего мира. Закрыть все коррекционные школы
и отправить весь старый состав заниматься другими делами, выбрать другую
профессию", – говорит Лариса.
"Упсала-Цирк" дружит
со Славой Полуниным и Cirque du Soleil. В планах создание социоцирка в России,
где "Упсала-Цирк" будет заниматься социальными проектами, а цирк на
Фонтанке, который сейчас возглавляет Полунин, будет отвечать за современные
технологии.
"Слава Полунин говорит, что
современный цирк без социальной составляющей невозможен. Цирк – это не люди,
которые выполняют сложные акробатические элементы, это художники и творцы,
которые придумывают целые миры. В этом смысле без социальной подоплеки, а это
уже часть мировоззрения, невозможно", – говорит Лариса.
Антон сидит в первом ряду перед
пустой сценой. Лариса садится рядом, обнимает, говорит, что еще один спектакль
и – домой.
Антон пришел в
"Упсала-Цирк" два года назад, тогда он даже не разговаривал. Сейчас
ходит в школу, участвует в европейском турне. Лариса говорит, что первое
появление Антона в цирке вызывало некоторое напряжение среди ребят, а сейчас с
ним все дружат.
"Он дает нам много любви.
Это про то, что человек нашел свое место", – считает Лариса.
Лера в цирке чуть больше года.
Кудрявая и очень красивая четырнадцатилетняя девочка.
"Упсала-Цирк" – это как
второй дом. Говорят, что школа второй дом, но это не так. В цирке уютно. После
тренировок можно пить чай с печеньем. С тренерами мы общаемся почти на равных,
с уважением, конечно, но все равно на "ты". Мы все друзья и одна
команда. В следующем году я поступаю учиться, выбрала профессию программиста.
Мечтаю написать программу для "Упсала-Цирка". Это будет мини-игра для
детей – жонглирование разными мячиками, например, титановым и простым
теннисным. Чтобы игрок мог увидеть и понять разницу, узнать, как работают
законы физики".
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.